- Тогда эта новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Но что было бы, если б мой коллега не задал Рамосу вопрос о вашем состоянии? Когда бы общественность узнала о вашем решении повесить бутсы на гвоздь?
- Скажем так, со мной это заявление главного тренера согласовано не было. И я не сильно преувеличу, если скажу, что сложившаяся ситуация отчасти повергла меня в шок. Да, я уже знал о необходимости закончить карьеру, однако на тот момент еще не был готов к тому, чтобы произнести это вслух. Мне нужно было время на подготовку такого заявления. Я предполагал, что как только сделаю его, в моей жизни наступит тяжелый период: придется отвечать на многочисленные звонки журналистов и последующие вопросы, что для меня - человека совершенно не публичного, достаточно тяжело. Я планировал собрать пресс-конференцию, чтобы раз и навсегда расставить все точки над "i". Но впоследствии моя роль свелась лишь к тому, чтобы подтверждать правильность информации.
- До того злополучно дня вы оставляли какой-либо процент, что это решение еще неокончательно?
- Нет, я четко понимал, что оно неизбежно. А момент, когда об этом узнают все, - лишь дело времени.
- Футбольные люди отреагировали так, как будто все случившееся было отчасти предсказуемым. Ваш многолетний партнер Сергей Назаренко сказал: "Все знали, что у Андрея проблемы со спиной". А главный тренер сборной Олег Блохин шокировал журналистов информацией о том, что вы почти десять лет играли с надломанным позвонком!
- Мои проблемы со спиной одноклубники могли заметить по тому, как часто я обращался к докторам, жалуясь на боли. То, что сказал Олег Владимирович, я до сегодняшнего дня никогда не подтверждал. Этот диагноз я озвучил в частной беседе с ним, объяснив причину ухода из футбола. Он практически слово в слово передал мои слова на пресс-конференции.
ДВА ВИДА БОЛИ
- Когда произошла ситуация, которая стала отправной точкой затянувшейся истории болезни?
- Летом в Германии мне сказали, что надлом позвонка случился в возрасте 19 лет. Современная аппаратура позволяет определить это с точностью до одного года.
- Напрашивается вопрос: почему в течение почти десяти лет вы - человек, который регулярно проходит углубленное медобследование, ничего об этом не знали?!
- Сильные болевые ощущения появились лишь в последние пару лет. Причем, поначалу это никак не касалось спины. У меня стали рваться мышцы задней поверхности бедра. Причин я не знал, воспринимая все происходящее как серию рядовых травм. Но периодичность рецидивов стала увеличиваться, и я стал ощущать дискомфорт в области спины. Когда я понял, что терпеть дальше уже невозможно, отправился в Германию на первый в своей жизни тест на состояние позвоночника. Там мне и был вынесен приговор. Мне сказали: есть два варианта. Первый - закончить профессиональную карьеру. Второй - пытаться лечиться безо всяких гарантий на успех. Операция очень сложна, существует вероятность, что она даст противоположный эффект. Позвонок десять лет жил своей жизнью, обрастая мышцами и связками. И вот, представьте, все это нужно было рушить и восстанавливать заново. Существовала опасность, что мне станет еще хуже.
- Решение об окончании карьеры было сложным?
- В последние полгода игровой практики я чувствовал, что у меня есть проблемы со здоровьем, но не предполагал, что они окажутся столь серьезными. Мне было тяжело услышать диагноз докторов и переварить всю эту информацию. Однако в тот период я думал о том, что у меня есть определенные принципы, которые не менялись и, надеюсь, не изменятся на протяжении всей моей жизни. Ни деньги, ни слава, ни положение в обществе влиять на это не должны.
- О каких принципах вы говорите?
- Для меня не существует полутонов в футболе - либо ты отдаешь себя на сто процентов, либо ты не делаешь ничего. И, наверное, это единственный аспект в моей жизни, когда я осознанно готов впадать в крайности. Врачи сказали мне: ты можешь восстановиться и продлить свою карьеру на год или два, но вряд ли выйдешь на прежний уровень. Эта информация и предопределила мой выбор, так как все мои мысли были связаны с одной командой, в другой я себя не видел. Причина номер два - я не смог бы лгать моему тренеру, смотреть ему в глаза и уверять, что я буду отдавать всего себя на поле, понимая, что это невозможно чисто физически. Я всегда был своим первым палачом. Мне не нужно осуждение извне: если я чувствую себя неправым, то начинаю карать себя сам и делаю это очень жестко. Я хорошо знаю эту свою особенность и пытаюсь не допускать подобных ситуаций. Если я не могу отдаться делу полностью, я за него не берусь, иначе мне тяжело потом самими с собой мириться.
Существует два вида боли. Первая - физическая, но меня учили с ней справляться. Вторая боль - осознание того, что с каждым днем ты становишься слабее. Болельщики и партнеры привыкли видеть тебя одним, но ты - уже не тот. Поначалу эта мысль не давала мне покоя, я пытался искать причины в особенностях тренировочного процесса: перепробовал все возможные варианты - тренировался больше, затем меньше, но эффекта не было, а мне не хотелось ощущать себя на поле слабым. Сопоставив все факторы, я четко понял: выбора нет - мне нужно прекратить свои выступления.
ПУТЕШЕСТВИЕ НА ДРУГУЮ ПЛАНЕТУ
- На той же пресс-конференции Рамос, а впоследствии и генеральный директор клуба Андрей Стеценко, сказали о том, что Русол будет работать в скаутинговой службе клуба…
- Я не знаю, почему была озвучена именно эта должность. Просто было сказано: ты остаешься в клубе. Конкретная позиция или финансовые условия не обсуждались. Да и неважно все это для меня было. Грела мысль, что я буду работать в "Днепре". В первое время я не имел ни определенной должности, ни четкой зоны ответственности. Был коммуникатором между тренерами и руководством, просматривал игры потенциальных новичков… Слово, занимался всем понемножку. Однако мой контракт с клубом закончился в конце года. И на сегодняшний день я - безработный.
- Секундочка, а как же стажировка в "Барселоне"?
- Это была исключительно моя личная инициатива. Жизнь вокруг футбола мне интересна в любых сферах и направлениях. И предполагая, какую именно пользу я могу принести своему клубу, я попробовал начать учиться. У меня состоялся диалог с тренером "Днепра" по физподготовке Маркосом Альваресом. Он спросил: "Какие планы, Андрей?" Я ответил: "Хочу учиться и развиваться как футбольный менеджер". - "Я могу тебе чем-то помочь?" Я попросил Маркоса узнать о возможности стажировки в одном из испанских клубов. И он ответил: "Я попробую организовать тебе поездку в "Барселону". Большое спасибо за то, что его слова не разошлись с делом. Я провел неделю в лучшем клубе мира и до сих пор пытаюсь ответить себе на вопрос: хорошо или плохо, когда ты начинаешь изучение клуба, улетая на другую планету.
- Если можно, с этого места поподробнее…
- Меня поразило как то, что я увидел в столице Каталонии, так и то, как меня там приняли. Ну а предоставленная мне информация - она бесценна. Презентацию для меня проводил технический директор "Барселоны" Альберто Валентин. Первым делом, на огромном экране появилась эмблема "Днепра" и мое имя, что лишний раз свидетельствует о том, как внимательно эти люди относятся ко всем деталям. Мелочей для них не существует. Когда основная часть презентации закончилась, меня попросили задавать вопросы, и ничего от меня не скрывали: я получил подробные ответы на каждый из них. Я понял, что достижения футбольного клуба зависят не только от людей, которые выходят в майке с его символикой на зеленое поле. Но и от бойцов невидимого фронта - большого штата сотрудников, занимающихся организацией клубного дела. Скажу больше, это взаимосвязано. Клубная жизнь не может быть вялотекущей: это постепенно начнет сказываться и на спортивных результатах команды. Более того, стройность организации и эффективность действия административных сотрудников абсолютно не зависит от того, насколько велика финансовая смета клуба. Это ежедневный каторжный труд с присутствием соревновательного эффекта. Образно говоря, если клубный функционер перестает работать над собой, останавливаясь в развитии, может сложиться ситуации, когда, выйдя на поле сражения, с мечом, он встретит противника с огнеметом.
- Накануне Нового года в интернете проскользнул слух о том, что Андрей Русол может стать сотрудником… "Манчестер Юнайтед"!
- Дезинформация стала результатом недопонимания в диалоге журналиста с Шандором Варгой, который имел в виду мою стажировку в английском клубе. Однако эта поездка не состоялась по техническим причинам.
С НАДЕЖДОЙ НА ВЗАИМНОСТЬ
- Я не вполне понял: как получилось так, что вы оказались вне команды?
- Все очень просто: документальных соглашений между мной и руководством клуба не было. Существовало одно лишь устное предложение. Однако в течение последних двух месяцев ни один сотрудник клуба со мной не общался. Разумеется, кроме спортивного директора команды Вадима Тищенко, потому что наше общение с ним не прекращалось ни на секунду с момента нашего знакомства (а именно с 1999 года. - Прим. М.С.). Пользуясь моментом, хочу поблагодарить его, а также мою супругу Ольгу и сына Андрея за то, что в это непростое время они были рядом и всячески мне помогали. Если бы в "Днепре" работало побольше таких же преданных делу людей как Тищенко, проблем у нашего клуба было бы на порядок меньше.
- Сами вы номер, к примеру, генерального директора команды Андрея Стеценко не набирали?
- Это не значит, что я настолько амбициозен, что не могу набрать десяток цифр и задать один вопрос. Но мне кажется, что ситуация должна развиваться по другому. Если тебя приглашают на работу, то инициатива должна исходить от работодателя. Если инициативы нет, и за последние два месяца никто ни разу не поинтересовался, как у тебя дела, - значит, ты попросту не нужен. Если кто-то думает, что это интервью - просьба о принятии меня на работу, то он ошибается.
- Есть ли обида на "Днепр"?
- Это единственный клуб в моей жизни: мы связаны какими-то невидимыми нитями, и мне очень сложно объяснить свои чувства. И когда мы говорим об обиде на "Днепр", возникает естественный вопрос: что такое "Днепр"? Для меня это, прежде всего, огромное количество болельщиков, которые искренне любят эту команду с огромными традициями и славной историей. Это президент клуба (Игорь Коломойский. - Прим. М.С.), которого я очень уважаю и который тратит огромные деньги на содержание команды. И даже сейчас, когда коллектив переживает не лучший период, я уверен, что рано или поздно он придет к большим победам. Однако "Днепр" - это не отдельные люди, которые принимают важные кадровые решения по поводу чьих-то судеб. Я могу не соглашаться с человеком, который поступает со мной несправедливо, но это невозможно назвать обидой на "Днепр". Наши отношения с клубом можно сравнить с отношениями сына и родителей. То есть, ты можешь обижаться только какой-то определенный период, когда что-то идет не по-твоему. Но настоящую любовь не сотрешь ничем...
- Вы отдаете себе отчет в том, что если ваш роман с "Днепром" закончится по причине отсутствия взаимности, вам придется трудоустраиваться в другом клубе?
- Мне кажется, что на сегодняшний день ситуация имеет четкую ясность далеко не для всех. В частности, мне неизвестно, знает ли о ней президент клуба. Я бы хотел пообщаться с ним лично, чтобы прояснить положение вещей и поинтересоваться его видением происходящего. Все-таки на протяжении последних десяти лет я был частью этой команды и особенно после моей стажировки в "Барселоне" я обладаю информацией, которая может оказаться полезной клубу вне зависимости от того, буду ли я в нем работать.
Между жизнью игрока и жизнью человека, который вовлечен в работу клуба, есть две принципиальные разницы. Игрок в большинстве случаев живет по принципу "удобно ли ему что-то или неудобно", поэтому иногда закрывает глаза на определенные непонятные ему вещи. Сотрудник же клуба должен отличать: что для его команды правильно и полезно, а что нет. Недавно я услышал тезис о том, что "современный футболист привык только получать и редко чем-то жертвует". Эти слова заставили меня крепко задуматься, и первым человеком, к которому я применил эту ситуацию, оказался я сам. Сложно сказать, может быть, в последние годы моего пребывания в "Днепре", клуб давал мне больше, чем я заслуживал. Не хочу оправдываться своими проблемами со здоровьем, но также надеюсь, что большую часть этого пути я отдавал ему максимум того, что мог, и не теряю надежды на то, что мне когда-нибудь выпадет шанс отдать должное клубу своей работой в новом качестве.
Михаил СПИВАКОВСКИЙ,